Ландыши

Тринадцатилетняя, худощавая, ростом выше своих сверстников-восьмиклассников, Аня Ковченко, девочка из совсем небогатой семьи, обладала длинными, густыми русыми волосами, зачастую распущенными, но иногда заплетёнными в хвостик. Одевалась она всегда аккуратно, иногда носила даже джинсы и кофточки известных брендов. Правда, у Аниных земляков, жителей небольшого затерянного в лесу посёлка, которые друг о друге знали больше, чем каждый о себе, не возникало сомнений, что одежда девочке куплена по дешёвке в магазине секонд-хенда. А где же родители восьмиклассницы, имеющие в семье, кроме Ани, ещё младшую дочь, часто меняющие место работы, которую сложно найти вдалеке от крупных городов, могли бы ещё приобретать фирменные вещи?

 Тридцатитрёхлетний директор местной школы, располагавшейся на отмеченной Чернобыльской бедой земле, Кропивин Игорь Владимирович, составлял жарким июньским днём 2000-го, последнего года тысячелетия, списки группы из пятнадцати учеников, направляющихся на летний отдых в Карпаты. Он решил в первую очередь включить в него детей из наиболее бедных семей, а также обиженных судьбой каким-либо образом. Было таких в подчинённом ему учебном заведении немало. Школьников из посёлка, пострадавшего от атомной катастрофы, тогда ещё вывозили на оздоровление в санатории и различные оздоровительные центры бесплатно. Правда, ни Игорь Владимиррвич, ни его земляки не знали, что поездки эти по непонятным причинам прекратятся в 2014 году.

Может, радиация исчезнет к тому времени? Но тогда, в 2000-м детей в школах Чернобыльской зоны и кормили бесплатно, и каждый год направляли на оздоровление. Однако, предстоящая поездка в Западную часть страны выбивалась из ряда привычных путешествий в детские лагеря или санатории, где подростков ожидали более или менее комфортные условия. Теперь ученики имели возможность испытать себя в роли настоящих туристов. Предполагалось, что, получив за счёт Чернобыльской программы оздоровления, палатки во временное пользование и достаточное количество различных продуктов питания, две недели они будут жить в горах, а в один из дней поднимутся даже на вершину Говерла, самую высокую точку в Украине.

Ученикам предстояло самостоятельно и готовить еду, и обустраивать жилища на природе. Значит, в такую группу директору предстояло отобрать учеников, способных ответить вызовам необычных для них обстоятельств. Касательно учителя, который будет руководить группой, Игорь Владимирович, учитывая специфику поездки, решил этот вопрос просто: он сам отправится в Карпаты с детьми. Тем более, что много лет назад, ещё будучи школьником, ему доводилось вместе со своим классным руководителем и одноклассниками не единожды проводить выходные дни за городом.

Там он в полной мере испытывал на себе влияние живой природы, выражающееся и в раздражающем жужжании, а затем неожиданных укусах вездесущих комаров, и в ночных лягушечьих кваканьях, и в дождях, начинающихся иногда почему-то как-раз в момент закипания ароматного супа в большом котелке над костором, но и в наивной прелести почти стеснительных, рождающих надежду рассветов, и в натоянных над лугом цветочных запахах. 

 Аню Ковченко, лицо которой всегда казалось задумчивым, даже когда она улыбалась в ответ на шутки одноклассниц, Игорь Владимирович, конечно, включил в список учеников, с которыми ему предстояло отправиться в горы, поскольку понимал, что, учитывая более чем скромный быт её семьи, девочка вряд ли будет иметь возможность путешествовать по стране до тех пор, пока не станет взрослой.

Лишь тогда, освоив какую-то профессию, она сможет работать и получать зарплату. Впрочем, директор школы знал, что Аня, несмотря на свой возраст, уже зарабатывала, хоть и небольшие, но деньги. Весной она собирала в лесу, начинавшемуся прямо на окраине посёлка, ландыши, а затем до поздней ночи тоненькой ниткой связывала из ник аккуратные букетики, а в пять утра выбегала из квартиры, чтобы успеть на первый автобус, потом на электричку и, добравшись до Киева, продать их в подземном переходе. Анину подружку, невысокую, худенькую, черноволосую Вику он в список записал тоже.

У девочки несколько лет назад в результате несчастного случая погиб старший брат. Кропивин, отвлёкшись от списков, откинувшись на спинку стула, вспомнил, как однажды Вика, сидя во время школьной экскурсии в автобусе рядом с ним, желая по-видимому поделиться с кем-то притаившейся болью, тихим голосом рассказывала о своей семейной беде и ему, и одноклассницам, сидящим рядом.

Она тогда произнесла фразу, прозвучавшую жутко из уст ребёнка, тем более, что проговорила девочка её невероятно спокойно, медленно и как-то отвлечённо, будто обращаясь даже не к своим спутникам, находящимся рядом, а куда-то в бесконечность: "А знаете, я вот боюсь, что когда-то, после Земной жизни, может, через много-много лет, когда я окажусь там, где мой брат находится теперь, я могу его не узнать и он меня может не узнать тоже". Никто из сидящих тогда рядом с Викой ни проронил ни слова, хотя, вероятно, мороз по коже пробежал у услышавших эту фразу. Кропивин тоже промолчал сначала, но затем, осознавая, что девочку надо вернуть в реальность текущего дня, достав из барсетки пачку билетов в музей, в который направлядась группа экскурсантов, протянул их Вике со словами:

 - Если тебе не сложно, пересчитай, пожалуйста, точно ли сходится количество билетов и учеников в автобусе, а я пока к водителю подойду. Мы уже подъезжаем...

 Наверное, беда сближает людей, по крайней мере, тех, у кого сердца предрасположены к доброте. И именно такие люди тянутся друг к другу, как Вика и Аня. У Булата Окуджавы есть строчки: "...А душа, уж это точно, ежели обожжена, справедливей, милосерднее и праведней она..."

 Продукты, то есть рыбные и мясные консервы, крупы, минеральную воду и печенье организация, занимавшаяся отправкой детских групп на оздоровление, выдала директору школы под расписку. С помощью добрых людей Игорь Владимирович смог всё это перевезти в помещение школы, а затем раздал провизию ученикам, отправляющимся в Карпаты, чтобы они упаковали коробки, пачки и консервы в рюкзаки вместе со своими личными вещами. Не должны были туристы остаться без хлеба, а потому по отдельной ведомости директор школы получил деньги на хлебобулочные изделия. Имелась необходимость чеки из хлебных магазинов после окончания путешествия приложить к соответствующему финансовому отчёту. 

 И вот в один из солнечных дней, а он оказался пятым днём пребывания "чернобыльских туристов", как их называли местные жители, в Карпатах, за пару часов до обеда Игорь Владимирович намеревался отправиться в поселковый магазин за хлебом вместе с двумя дежурными школьниками. Дорога в одну сторону занимала хороших минут сорок. Ведь палатки школьники установили на уютной полянке, рядом с горной речкой, из которой брали воду и для питья, и для приготовления супов. А полянка располагалась в четырёх километрах от посёлка. Именно в тот день подошла Анина очередь отправляться с руководителем группы и мальчиком Алёшей в хлебный магазин. Несколько полноватый, четырнадцатилетний Алексей в белой футболке и серых шортах в назначенное время сам подошёл к палатке, возле которой стоял директор школы.

 - Кепочку только надень, чтобы тепловой удар не получить, - сделал механическое замечание школьнику Игорь Владимирович, усвоивший ещё со студенческих лет, что он отвечает за здоровье тех детей, с которыми работает, а затем спросил у мальчика, - где же Аня?- 

 - Не знаю, - пожав плечами, ответил тот. Может, на камнях, на речке?

 Руководитель группы в цветной футболке и длинных зелёных шортах зашагал к мелкой, горной речке с холодной, но удивительно чистой водой, разбивающейся течением о крупные камни, преграждающие ей дорогу, на маленькие брызги, которые в солнечном блеске, казались кусочками хрусталя. Речка пряталась за густыми зарослями, в которых имелся узкий проход к берегу. Выйдя к воде, Игорь Владимирович увидел Аню, сидящую на самом большом, как будто отполированном до блеска чёрном валуне спиной к нему, как и большинство туристов в шортах и футболке. Голову её украшала немного смешная ярко-красная кепочка, несколько маловатая ей по размеру. При этом шлёпанцы девочки стояли на другом камне, а ноги она опустила в воду.

 - Аня, - не то, чтобы с укором, но, всё же требовательно, крикнул руководитель, - собирайся быстрее, нам же с тобой и с Алексеем пора идти в посёлок, в магазин за хлебом. 

 Девочка медленно повернула голову и с явно несоответствующей ситуации улыбкой, перекрикивая шум воды, ответила:

 - Я ногу сломала.

 - Неудачная шутка, - парировал Игорь Владимирович, крикнув ещё громче, - давай скорее, беги за кульками и идём в магазин. 

 Но Аня, продолжая улыбаться и не двигаясь с места, повторила:

 - Я ногу сломала.

 И тут директор школы не то, чтобы понял, но скорее почувствовал, что действительно случилось, что-то нехорошее. Обутый не в шлёпанцы, а в кроссовки, Игорь Владимирович всё же рискнул допрыгать по скользким камням разных размеров к валуну, на котором сидела школьница, хотя валун тот находился приблизительно посередине мелкой речушки. 

 На левой ноге девочки Кропивин заметил небольшую, но кровоточащуя ранку, из которой, как он понял приглядевшись, виднелась косточка пальца. Повидимому холодная, горная вода притупляла боль и потому Аня не вставала с камня.

 - Ого! - только и произнёс руководитель ошарашенно. 

 Но времени на пустые разговоры не имелось.

 С помощью старших мальчиков Аню, которая сама идти не могла, перенесли к её палатке. Кровь остановили, используя перекись водорода, имевшуюся в аптечке, выданной группе туристов в Киеве, наложили неумелую повязку. 

 "Скорая помощь" подъехать к палаткам не могла, а потому девочку пару километров пришлось Игорю Владимировичу с мальчиками нести на руках до площадки, к которой мог добраться автомобиль. 

 Затем была больница, рентген, травматология.

Изучив оперативно сделанный рентгеновский снимок, доктор констатировал:

 - Это не перелом. Открытый вывих. Косточка выскочила и пробила кожу.

 Девочке наложили гипс, поставив косточку на место. Стоит отметить, что Аня мужественно выдержала все медицинские манипуляции, с ней проводимые. 

 После случившегося начальство из Киева предложило снять группу с маршрута, поскольку одна туристка "вышла из стороя". Кропивин сообщил об этом своим подопечным. Все мальчики и девочки категорически отказались от такого предложения, Аня тоже и директор школы с ними согласился. Девочка не хотела, чтобы вся группа пострадала из-за её травмы. Таким образом, юные туристы со своим руководителем осталась на маршруте. 

 Конечно, в предстоящем через день восхождении на Говерлу девочка не участвовала, оставшись в базовом лагере на хозяйстве, но помогала друзьям, чем могла. Чистила картошку, давала ценные советы по приготовлению еды, она ведь, как выяснилось, в этом разбиралась лучше многих. 

 Друзья помогали девочке добраться до кустов, то есть до импровизированного природного туалета, когда в этом возникала физиологическая необходимость, но с помощью самодельного костыля, сварганенного ребятами из подручных материалов, несколько метров на одной ноге травмированная туристка могла пропрыгать и сама. 

 А петь ночные песни у костра, ощущая поддержку добрых людей, сидящих рядом, травма ноги не мешала.

 Когда группа, совершив восхождение на Говерлу, вернулась в базовый лагерь, Аня со своей доброй улыбкой внимательно выслушала Алексея, который по-дружески, восторженно делился с ней яркими своими впечатлениями, уплетая приготовленный Аней в котелке удивительно ароматный суп.

 - Представляешь, - рассказывал он, - тут, внизу, инструктор сказал, чтобы мы взяли курточки. Казалось бы, какие курточки, двадцать восемь градусов жары. А там...

 - Что там? - с наивным интересом спросила Аня, у которой даже мысль не могла родиться о зависти к своим друзьям, поднявшимся на Говерлу без неё. Нет. Она искренне радовалась за них, внимательно слушала Алексея, обладая удивительно редким даром сопереживания. 

 - На вершине, - продолжил Лёша, - мы встретили двух американцев, трёх немцев, по-моему, четверых или пятерых поляков и ещё несколько человек из других стран. Мы там обнимались все и плясали вместе. Ну, чтобы согреться. Там мокрый снег и ветер, а облака проплывали внизу. Иностранцы эти знали несколько слов на русском и украинском, а мы с десяток фраз на английском. Как-то друг друга понимали.

 - Ух ты, - восторженно воскликнула Аня, - так вы замёрзли?

 - Немного, - смущённо ответил мальчик и с аппетитом продолжил доедать суп. 

 Директор школы, стоявший неподалёку от беседующих подростков, не мог не слышать их разговор. Однако для себя Кропивин отметил, что в те минуты, когда тоже плясал или, скорее, радостно прыгал на Говерле вместе с иностранцами над проплывающими облаками, у него неожиданно возникла мысль: "Ведь эмоции здесь, на вершине, у людей из разных стран совершенно одинаковые. Удовлетворение от того, что смогли совершить восхождение, делится на всех поровну. Оно не зависит от национальностей. Откуда же при иных обстоятельствах в головах людей находится место для Оруэлловских "пятиминуток ненависти?» 

 Ответа на этот вопрос директор школы не знал.

 А вечером туристы собрались у костра, у вечного символа, дарящего людям тепло и стремящегося искрами в бесконечность звёздного неба. А вот символом единения для туристов, прошедших испытание подъёмом на Говерлу, да и для туристов вообще, является песня, которую не могли они не исполнить первой: "Изгиб гитары жёлтой". Простые и добрые слова вместе с дымом поднимались вверх, и казалось: аурой единения окутывали и сидящих рядом девятилетнего Виталика, самого младшего из покорителей вершины в тот день, и семидесятилетнего профессора физики из столичного университета, которые, кстати, ещё днём перешли на "ты". Слова: "... Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались..." у костра звучали особенно проникновенно. Подпевали и иностранцы, хотя, очевидно, и не проникались они всей глубиной песни, но почему-то открывали для неё свои сердца. А когда звучал последний куплет: "...И всё же с болью в горле мы тех сегодня вспомним, чьи имена, как раны, на сердце запеклись...", встали все, даже Аня, которой мальчики помогли подняться. Ведь речь шла о тех, кого уже нет на Земле, но память о них осталась и казалось, что души их где-то рядом...

 В 2014 году программу оздоровления детей, пострадавших от аварии на Чернобыльской АЭС, свернули. Исчезли бесплатные путёвки, а радиация осталась? Однако, Игорь Владимирович к тому времения работал уже в другой школе и не директором, а простым учителем. Так вышло, но он абсолютно не страдал от потери должности, поскольку больше любил преподавать, чем руководить. Как сложилась судьба Ани после его ухода из подчинённого ему ранее учебного заведения, он не знал. Но через несколько лет бывший директор случайно заметил Аню на полустанке возле Киева. Он тогда выходил из электрички, а девочка, точнее, уже девушка, намеревалась в электричку зайти. Ученицу свою Игорь Владимирович узнал сразу. И она его тоже, а потому, толкаемая спешащими пассажирами, девушка расплылась в светлой, откровенной улыбке, в такой, какие бывают только у по-настоящему добрых людей. В руках она держала букетик ландышей, которым и помахала Кропивину.

 Уже поднимаясь вместе со спешащим человеческим потоком по лестнице мостового перехода, равнодушно нависшего над рельсами железной дороги, Игорь Владимирович подумал: "Неужеля Аня до сих пор собирает в лесу и затем продаёт в городе ландыши или, всё же этот букетик она получила от кого-то в подарок?". Кто знает...